***

 Не думай, что Второе пришествие будет подобно первому: тогда Он приходил тихо и молчаливо, для подъятия грехов, а теперь придет для праведного возмездия; тогда Он был как бы врачом, а теперь — в образе судии; тогда Он насаждал виноградную лозу, а теперь собирает плод; потому Он придет для низвращения всего, чтобы ты уразумел величие Его и чтобы знал, что Он мог и тогда прийти таким же образом.

 ***

 Перенесись мыслью на небо и представь тот страшный день, в который придет Христос. Тогда ты увидишь не упряжку лошаков, не золотые колесницы, не драконов и аспидов, а то, что внушает великий страх и производит такое изумление, что и сами силы небесные ужасаются. И силы небесные, — говорится в Писании, — поколеблются (Мф. 24:29). Тогда отверзется все небо и сойдет Единородный Сын Божий в сопровождении не двадцати и не ста, но тысячи и десятков тысяч Ангелов и Архангелов, и все будет исполнено страха и ужаса; земля разверзется, и все люди, когдалибо существовавшие, начиная от Адама и до того дня, восстанут из земли и будут восхищены, а Он сам будет блистать такою славою, что солнце и луна скроют весь свет свой, который помрачится тем сиянием.

 ***

 Явится в образе древа Крестного, но будет сиять лучами света. Kогда явится Крест, солнце померкнет и скроется — не исчезнет, но потонет в сиянии Его славы; луна помрачится и звезды погаснут или, лучше сказать — ниспадут, как написано: солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба (Мф. 24:29), и тогда явится это страшное и славное знамение. При виде Его иудеи будут ругаться, а верные прославлять. Тогда каждый из верных в отдельности будет отвечать неверным. Тогда скажет нам Исаия: вот Он, Бог наш! на Него мы уповали... возрадуемся и возвеселимся (Ис. 25:9); тогда явление Креста обличит дерзкое неверие и укрепит Церковь; тогда посрамлены будут противники и прославлены последователи; тогда вся тварь поклонится Сыну Божию — и уверовавшие, и не уверовавшие, но первые с торжеством, вторые со стыдом. Так, на царских картинах изображаются царские телохранители во славе и рядом с ними пленные варвары, поверженные у ног царя; простирается перед царем ниц варвар, простирается и подданный, но затем один смело стоит перед царем, прославляя своего владыку, а другой, силою повергнутый под ноги, преклоняется перед царем, но награды за свое поклонение не получает, потому что не по доброй воле пришел сюда, а по принуждению; и получается, таким образом, что верхний ряд кланяется царю, а нижний падает перед ним, — а это две вещи различные: одно дело кланяться, другое — падать перед кем-либо. То же самое будет происходить и в пришествие великого Царя: на картине славы Его явится лик верующих, торжествуя вместе с ликом ангельским, с пением и славословием; а тут же неверующие будут распростерты у ног великого Царя; те будут свободны и смелы, а эти связаны и удручены. Для верных не нужны узы, потому что они и без того уже привязаны любовью: любовь для них и заменяет узы; а кого не связала любовь, на того наложило оковы принуждение. И верные смело приближаются к Царю славы, а неверные и противники слова истины будут привлечены к Его престолу в железных оковах; те будут в лике поклоняющихся — вверху, а эти в лике повергнутых — во прахе. Именно как на картине: сверху изображены поклоняющиеся, а в нижней части пленные, падающие ниц; так точно и в Царстве Христовом верные встретят Его на облаках, а неверные будут перед Ним повергнуты во прах. Так и в псалме поклоняющиеся различаются от припадающих. Вспомнят, и обратятся к Господу все концы земли, и поклонятся пред Тобою все племена язычников, ибо Господне есть царство, и Он — Владыка над народами (Пс. 21:28-29), говорит псалмопевец, когда речь идет о тех, кто кланяется Богу; а о повергаемых перед Ним прибавил: преклонятся пред Ним все нисходящие в персть (Пс. 21:30). Но почему же лик верных оказывается наверху? Потому, очевидно, что верные не будут стоять на земле, но в воздухе будут окружать великого Судию, как Его приближенные. Ведь и престол Божий не на земле утвердится: земля будет только подножием ног Его, так что все подсудимые будут внизу, а наверху только Судия и вместе с Ним Его друзья. Именно это желая показать — что верные будут стоять не на земле, а в высоте, — апостол говорит: мы восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1 Фес. 4:17).

 ***

 Вознесись умом и, став выше видимого неба, воззри на то небо, которое выше этого, на бесконечную высоту — на свет, вселяющий ужас, на сонмы Ангелов, на бесчисленные лики Архангелов и на прочие бестелесные Силы. И потом, спустившись с этой высоты, возьми нашу картину и представь то, что вокруг нашего царя, как то: мужей в одеждах, вышитых золотом, пары белых мулов с золотыми украшениями, колесницы с дорогими камнями, белоснежные ковры, бляхи, зыблющиеся на колесницах, драконов, изображенных на шелковых одеждах, щиты с золотыми выпуклостями на средине, ремни от них, испещренные по направлению к окружности множеством камней, коней, убранных в золото и золотые узды. Но как только мы увидим самого царя, то перестанем смотреть на все это. Он один обращает на себя наше внимание, его порфира, диадема, седалище, пояс, обувь и необыкновенный блеск внешнего вида. В точности объединив все это, опять возведи от этого свой ум горе, к тому страшному дню, в который явится Христос. Тогда увидишь не пары мулов, не золотые колесницы, не драконов и щиты, но то, что полно великого ужаса и производит такое поражающее впечатление, что и сами бесплотные Силы приходят в изумление, как сказано: силы небесные поколеблются (Mф. 24, 29). Тогда все небо откроется, отворятся врата небесного свода, снизойдет единородный Сын Божий в сопровождении не двадцати или ста человек, но в сопровождении тысяч Ангелов, Архангелов, Херувимов, Серафимов и прочих Сил, все исполнится ужаса и трепета, земля рассядется, и сколько ни было на свете людей — от Адама и до того дня, все восстанут из земли, все будут восхищены, а Христос явится в такой славе, что и луна, и солнце, и всякий свет скроется при этом блеске. Kакое слово изобразит то блаженство, тот блеск и славу? Бедная душа моя! Мне и теперь приходится плакать и тяжело воздыхать при мысли, каких мы лишились благ, какого отчуждены блаженства, именно отчуждены (я и о себе говорю тоже), если не совершим чего-либо великого и удивительного. Пусть никто не говорит мне здесь о геенне, так как лишиться столь великой славы — мучительнее всякой геенны, а быть отчужденным от этого жребия — хуже бесчисленных наказаний. Но однако, мы еще стремимся к настоящему и не помышляем о кознях диавола, который за малое отнимает у нас большее, дает нам грязь, чтобы похитить золото или, правильнее сказать, небо; показывает тень, чтобы отогнать нас от истины и обольщает сновидениями (таково и есть настоящее богатство), чтобы при наступлении того дня мы оказались беднее всех.